Россия-Таджикистан: новые плоды евразийской интеграции

Президент России Владимир Путин 5 октября совершил визит в Таджикистан. Это стало продолжением турне по постсоветским странам Центральной Азии, первый этап которого проходил в середине сентября с визитами в Казахстан и Киргизию. В ходе поездок Россия укрепила отношения с этими странами, что особенно важно на фоне усиления конкуренции за центрально-азиатский регион с США и КНР

Активизация России на центральноазиатском направлении - характерная черта третьего президентского срока Владимира Путина. Этот регион был в числе приоритетов внешней политики Москвы и в предшествующие годы. Однако наибольших успехов удавалось добиться в отношениях с Казахстаном, в то время как Киргизия, Таджикистан и Узбекистан предпочитали сохранять более длинную дистанцию в отношениях с Россией. Так, в 2010 году было окончательно запущено функционирование Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана, хотя изначально этот проект задумывался как интеграционный механизм для всех центральноазиатских республик, входящих в ЕврАзЭС.

Важность постсоветского центральноазиатского региона во внешнеполитической повестке дня России определяется несколькими факторами. Во-первых, фактором безопасности. Данный регион является своего рода "буферной зоной" между Россией и социально нестабильным Афганистаном, откуда исходит целый ряд рисков - наркотрафик, исламский фундаментализм. Присутствие России в республиках Центральной Азии (ЦА), с одной стороны, позволяет ей создавать дополнительные барьеры этим угрозам на дальних подступах к собственной территории (в частности, российские пограничники укрепляют таджикско-афганскую границу) и, с другой стороны, обеспечивает стабильность светских режимов этих стран, гарантируя от усиления исламского фактора в их политике.

Во-вторых, укрепление России в постсоветских республиках ЦА позволяет распространять влияние и дальше - на Афганистан и Пакистан. Вывод международного воинского контингента из этой страны является серьёзным вызовом и одновременно открывает новые возможности. Показательно в этом смысле создание "Душанбинской четвёрки", куда входят Россия, Таджикистан, Афганистан и Пакистан. Данная площадка может рассматриваться как попытка России расширить область своего присутствия в ЦА на основе координирования региональной политики в области безопасности.

В-третьих, имеет место конкуренция с США и Китаем, чьи позиции в регионе существенно усилились за последнее десятилетие. Пекин развивает торгово-экономическое сотрудничество, основанное отчасти на транзите китайских товаров в Россию и Европу. Вашингтон значительно укрепился в военном отношении в связи с операцией в Афганистане и, по-видимому, планирует сохранить присутствие и после 2014 года в рамках поддержания политической стабильности в регионе. К тому же существует проект "Нового шёлкового пути", отводящего важную транзитную роль республикам ЦА.

Более того, за последние годы появился ещё один претендент на этот лакомый геополитический кусок - Турция. Об этом, в частности, свидетельствует получение Анкарой статуса государства-наблюдателя в ШОС, а также значительное укрепление её отношений с Киргизией (напомним, что президент Атамбаев совершил свой первый зарубежный визит именно в Турцию, а недавно побывал там на съезде правящей Партии справедливости и развития).

В результате, конкуренция за центральноазиатский регион между внешними игроками усиливается, что усиливает позиции каждой из этих стран и увеличивает цену вопроса при дальнейшем укреплении интеграции России с ними.

Конец президентства Дмитрия Медведева был омрачён похолоданием в отношениях Москвы с некоторыми республиками Центральной Азии. В частности, в ноябре 2011 года произошла неприятная история с российским лётчиком Владимиром Садовничим, задержанным в Таджикистане и впоследствии приговорённым к 8 с половиной годам лишения свободы. Политическое давление Москвы привело в итоге к благоприятному для России исходу - лётчика отпустили - однако отношения были подпорчены. А в феврале этого года президент Киргизии Алмазбек Атамбаев пригрозил закрыть российскую авиабазу в Канте. Та же тенденция продолжилась и при Путине - летом этого года власти Узбекистана приняли решение приостановить членство в ОДКБ.

Однако у подобных тенденций есть жёсткие ограничители. Постсоветские республики ЦА по-прежнему в наибольшей степени ориентированы именно на Россию. Россия является для них и крупнейшим торговым партнёром, и главным работодателем, и важнейшим инвестором (а иногда и просто финансовым донором), и гарантом безопасности (российские военные базы). По этим причинам, несмотря на всё желание республик ЦА диверсифицировать свои внешнеполитические ориентиры, связи с Москвой, выстраиваемые столетиями, не позволяют сделать это так быстро, как их лидерам, вероятно, хотелось бы.

Исключение составляет лишь Узбекистан, который, по всей видимости, сделал однозначную ставку на США, рассчитывая получить хорошие дивиденды от вывода американских войск из Афганистана (некоторая военная техника и плата за использование узбекской территории в качестве транзитной). Впрочем, Ташкент уже не в первый раз предпринимает попытку выстроить стратегическое партнёрство с Вашингтоном, но пока получалось лишь тактическое и ограниченное, о чём свидетельствует маятникообразный характер его внешней политики.

Последние месяцы были ознаменованы существенной активизацией России на центральноазиатском направлении, в результате чего можно констатировать укрепление и расширение присутствия Москвы в этом регионе. Сдвиги были достигнуты в ходе визита Владимира Путина в Казахстан и Киргизию в середине сентября.

Если с Казахстаном давно найдена формула эффективного взаимодействия, то Киргизия была более проблемной для России страной. В частности, оставалась неопределённость по поводу судьбы российской военной базы, а также намерения Киргизии вступить в Таможенный союз. Однако в ходе визита оба вопроса удалось снять. Первый - полностью (соглашение по базе подписано), второй - частично (киргизский президент заявил о намерении вступить в Таможенный союз, хотя подобные заявления делались и ранее).

Впрочем, цена политической лояльности центральноазиатских республик постепенно растёт. Так, Россия списала часть долгов Киргизии, а также согласилась проинвестировать строительство ГЭС в этой стране.

Нынешний визит Владимира Путина в Таджикистан продолжил положенную в первом турне тенденцию. Последние два года оставалась неопределённость по поводу судьбы российской 201-ой военной базы, соглашение по которой не продлевалось. Разногласия заключались в том, что таджикская сторона пыталась увеличить арендную плату (до этого Москва не платила за пребывание на территории Таджикистана российских войск).

Стоит отметить, что эта база (бывшая дивизия) насчитывает более 7 тысяч человек личного состава, что составляет более половины от 12-тысячной армии Таджикистана, не говоря уже о несравнимо более продвинутом военно-техническом обеспечении. Поэтому 201-ая российская база является значимым элементом безопасности Таджикистана и стабильности действующего режима, что обуславливает заинтересованность Душанбе в пролонгации её пребывания.

В результате, условия соглашения не претерпели существенных изменений, а его срок был продлён до 2042 года. Уступки с российской стороны ограничились смягчением режима для таджикских мигрантов (увеличение максимального срока разрешения на работу до 3 лет), а также финансовой помощью в борьбе с наркотрафиком (5 миллионов долларов).

При этом, один из главных вопросов повестки дня таджикской политики - вопрос с Рогунской ГЭС - пока не был решён. Данный вопрос вызывает острые противоречия между Таджикистаном, желающим построить ГЭС в верховьях гонных рек, с одной стороны, и Узбекистаном и Киргизией, использующих воды этих рек для орошения полей, с другой. Ранее Россия была готова проинвестировать проект, однако угроза обострения политических противоречий между тремя республиками привела к тому, что Москва берет паузу.

Таким образом, визит Владимира Путина в Таджикистан продолжил тенденцию на укрепление позиций России в постсоветских центральноазиатских республиках. За последние месяцы России удалось подтвердить отношения стратегического партнёрства с Казахстаном, а также значительно укрепить своё присутствие в Киргизии и Таджикистане. При этом цена лояльности этих государств зависит от степени их самостоятельности и диверсифицированности внешних связей.

Россия предлагает этим странам модель интеграции, альтернативную китайской, американской и турецкой, основанную на механизмах Таможенного союза, а в перспективе и Евразийского союза. Это ставит их перед жёстким стратегическим выбором, который ограничивает прежнюю маятникообразную модель их внешнеполитического поведения. В результате, выбор Ташкента в пользу Запада был с успехом компенсирован сближением Москвы с Бишкеком, а теперь ещё и с Душанбе.