Алексей Пушков: «Мы находимся на пороге некой новой структуры отношений с Соединенными Штатами»

Он также надеется на изменение стилистики российско-американских отношений в связи с утверждением сенатом Джона Керри новым госсекретарем США.

«Российская сторона давно уже предупреждала Соединенные Штаты Америки, что мы готовимся выйти из этого соглашения. Причина состоит в том, что по этому соглашению мы получали определенные финансовые средства от Соединенных Штатов на осуществление деятельности в области борьбы против наркотрафика. Но с тех пор, как Россия превратилась из реципиента иностранной помощи в донора, причем, в донора целого ряда международных организаций, мы сочли, что мы вполне можем обойтись собственными силами в этой области. Россия сейчас выплачивает 2 миллиона долларов в Агентство по борьбе с наркотрафиком. Это ООНовская организация, которая расположена в Вене. И, соответственно, мы не считаем больше нужным ни получать деньги со стороны Соединенных Штатов, ни, соответственно, испытывать какие-то моральные и политические обязательства в связи с этим перед Соединенными Штатами. Естественно, когда Россия получает по соглашению деньги, как реципиент, она должна учитывать, откуда эти средства, и надо отчитываться за использование этих средств.

Мы вышли также из ряда других соглашений, например, из соглашения Нанна-Лугара, по которому США финансировали утилизацию российских старых ядерных боеголовок. Мы видим определенную тенденцию, это сознательный уход от зависимости от Соединенных Штатов в целом ряде сфер. Так что, это не единичный какой-то акт, это не единичный случай. Я считаю, что вместе с закрытием американского агентства международной помощи USAID, которое произошло во второй половине прошлого года, здесь можно усматривать желание отойти от тех соглашений с Соединенными Штатами, которые нас ставят в несколько зависимое положение.

Это не значит, что мы прекратим сотрудничать с США в той же области борьбы с наркотрафиком. Есть целый ряд международных соглашений, участниками которых являются и Россия, и Соединенные Штаты. И мы остаемся участниками этих соглашений. Есть ООНовские программы. Так что у нас есть другие возможности сотрудничать с Соединенными Штатами в этой области. Те деньги, которые нам дает американская сторона, не принципиальны для нас. А в тех случаях, когда мы берем на себя сами ответственность за проведение этой политики, этих программ, у нас больше независимости, мы сами можем определять структуру наших действий. А вкупе с нашим выходом из некоторых других соглашений мы, как мне кажется, утверждаем некоторый конец зависимости от Соединенных Штатов, которая установилась еще в 90-ые годы и в рамках которой мы до недавнего времени находились.

- Можно ли считать, что это ответ на выход американцев из группы по развитию гражданского общества?

- Я думаю, что сейчас у нас происходит в целом переформатирование российско-американских отношений. Надо учесть, что в 90-ые годы, при Ельцине, мы взяли на себя роль младшего партнера США, причем, добровольно, хотя, может быть, это было обусловлено целым рядом серьезных финансовых, экономических причин. Тем не менее, мы добровольно согласились на положение зависимой страны. Сейчас мы уходим от этого положения. Мы всеми этими действиями показываем, что мы не собираемся прекращать взаимодействие с США, но мы хотим это делать на равной основе. Соединенные Штаты тоже переформатируют свои отношения с нами. Они пересматривают свое участие в тех структурах, которые они считают неэффективными, которые не дают результата, в которых они не могут добиться своих целей или которые, на их взгляд, просто не действуют.

Прекращение работы США в рабочей группе по демократии и правам человека обозначает, во-первых, недовольство США тем, как, на их взгляд, развивается Россия в этой области, и во-вторых, понимание того, что через эту рабочую группу никакого воздействия на российскую оппозицию им добиться не удастся. То есть это тоже некое политическое, конечно, заявление. Соединенные Штаты как бы нам говорят: мы не хотим играть больше в эту игру, потому что эта игра не приносит никаких результатов. А это не то политическое заявление, которое вызовет кризис в наших отношениях. Мы к этому относимся спокойно. Не думаю, что наш выход из из соглашения о сотрудничестве в области борьбы с наркотрафиком серьезно повлияет на отношения с США. Просто мы устраняем те элементы, которые не устраивают нас, а американцы устраняют те элементы, которые не устраивают их.

На мой взгляд, мы вообще находимся на пороге некой новой структуры отношений с Соединенными Штатами. Есть очень крупные проблемы, это признает Барак Обама, в решении которых нам друг без друга не обойтись. Взять хотя бы северокорейскую ядерную программу. Учитывая характер северокорейского государства, все очень опасаются появления у Северной Кореи ядерного оружия, которое может быть установлено на ракетоносители и которое может стать причиной очень крупного конфликта. Здесь мы будем, безусловно, сотрудничать. Есть ряд других тем, в которых мы вряд ли сможем найти решение без согласия другой стороны. Допустим, по той же Сирии разногласия колоссальные, позиции вроде бы принципиально противоположные. Но диалог на эту тему продолжается. Американцы не могут решить сирийскую проблему, они не хотят посылать войска и выбивать из Дамаска Асада, и мы не можем решить эту проблему, мы не можем туда послать войска и подавить антиасадовское восстание. Значит, мы вынуждены иметь диалог на эту тему. И, в конечном счете, будущее Сирии будет зависеть, в том числе, от этого диалога. Так что, думаю, что мы сейчас будем отказываться от целого ряда форматов, которые нас не устраивают. Но мы, особенно при Обаме, будем продолжать взаимодействовать по тем темам, где ни у России, ни у Соединенных Штатов в одиночку нет решения.

- Ожидаете изменения в российско-американских отношениях в связи с назначением нового госсекретаря?

- Я думаю, что, как всегда, в Соединенных Штатах при смене руководителей внешнеполитических ведомств, прежде всего, меняется стилистика, не суть политики. Потому что понятно, что Соединенные Штаты будут по-прежнему пытаться осуществлять идею мирового лидерства. Они ее осуществляют на протяжении последних 70-80-ти лет после Второй мировой войны в разных формах, но осуществляют постоянно. Значит, мы можем готовиться к некоторому изменению формы по сравнению с Хилари Клинтон. Хилари Клинтон - политик жесткий, идеологический. В последнее время она была все больше похожа на очень недовольного завуча, у которого в школе все идет не так. Надеюсь, что Керри будет похож на умного и толерантного директора школы. И он будет понимать, что не все зависит от Соединенных Штатов Америки и от того, что США сделают жесткие заявления, ситуация совершенно не обязательно улучшится.

Мы надеемся на изменение стилистики. Мы надеемся на то, что со стороны Соединенных Штатов будет больше внимания к российской позиции, что будет меньше идеологизмов, что не будет таких заявлений, как позволяла себе Хилари Клинтон, когда она заявляла, что Соединенные Штаты считают Таможенный союз попыткой воссоздания СССР на постсоветском пространстве и будут с Таможенным союзом из-за этого всячески бороться. Мы надеемся, что не будет таких эксцессов, с одной стороны, а с другой стороны, будет большее понимание. И Керри, в общем, считается политиком-реалистом. Будет большее понимание того, что Америка уже не абсолютный мировой гегемон, что Америке не все по силам, что она должна искать общий язык и с нами, и с другими крупными мировыми игроками. Если она хочет решать международные проблемы, она это не может делать в одиночку. Если Керри продемонстрирует такое понимание, даже пусть на уровне формы, я думаю, это уже будет прогрессом в наших отношениях».