Саммит в Хельсинки: есть ли свет в конце туннеля?

Хотя руководители России и США Владимир Путин и Дональд Трамп, подробно побеседовавшие между собой в уютном президентском дворце в центре финской столицы 16 июля, дали своему первому полноформатному контакту в целом позитивные оценки, тем не менее, официальные точки зрения и российской, и американской стороны на произошедшее событие можно квалифицировать в лапидарном виде четырьмя словами: осторожный и весьма ограниченный оптимизм.

После хельсинского саммита оба президента не подписали никаких итоговых документов даже декларативного характера – ни общих деклараций, ни совместных заявлений, ни даже краткого коммюнике. Они ограничились только изложением своих национальных позиций на прошедшей после встречи пресс-конференции в своих вступительных частях, а также ответили на весьма ограниченный по количеству и по времени круг вопросов представителей СМИ. «Двусторонние отношения переживают сложный период», признал Владимир Путин. «Наши отношения никогда небыли хуже тех, которые мы видим сейчас», посетовал Дональд Трамп.

Обратило на себя внимание и то обстоятельство, что в то время как глава российского государства отразил в своем выступлении проблематику стратегической стабильности в целом, которую надо укреплять, а также упомянул о возможности обсуждения вопроса о продлении срока действия Договора СНВ-3, обмена мнениями относительно противоракетной обороны и соблюдения Договора о ликвидации РСМД, а также тематики размещения оружия в космосе, то его американский визави предпочел вообще не распространяться на эти темы – даже хотя бы по какой-то касательной траектории. Но сел на своего любимого конька – заговорил только о северокорейской ракетно-ядерной проблеме, которую целенаправленно инициировали его предшественники.

Сухая статистика говорит о больших барьерах, которые могут стоять на пути выправления и последующей нормализации российско-американских отношений «без потери лица» российской стороны и без ее значительных уступок Соединенным Штатам. Бесспорные факты свидетельствуют о следующем:

Вашингтон продолжает нарушать отдельные положения Договора СНВ-3, в частности, американские военные скрытно переоборудовали под установку ракет-перехватчиков противоракетной обороны шахтные пусковые установки, размещенные на континентальной части страны и предназначавшиеся для загрузки МБР; Пентагон сохранил 450 шахтных пусковых установок (ШПУ) под 400 МБР, не представляет российской стороне информацию о предназначении и задачах МБР и БРПЛ, оснащенных неядернымибоезарядами, сохраняет возможности по приданию стратегическим тяжелым бомбардировщикам «В-1В» вторичного ядерного статуса; была переоборудована часть пусковых установок БРПЛ «Трайдент-2» и тяжелых бомбардировщиков «В-52Н» таким образом, что российская сторона не может подтвердить приведение этих СНВ в состояние, непригодное для использования БРПЛ и ядерного вооружения тяжелых бомбардировщиков, а такжебыли произвольно переквалифицированы в категорию «учебных шахт» некоторые ШПУ, что не предусмотрено Договором СНВ-3.

С 2001 года по настоящее время США нарушали 93 раза Договор о ликвидации РСМД при тестировании системы ПРО, когда в качестве перехватываемых целей они использовали запрещенные им ракеты средней и меньшей дальности (для сравнения: у России ноль нарушений такого договора; все предъявленныеей эпизоды ее «несоблюдения» договора до сих пор никем и никем не доказаны).

Соединенные Штаты нарушили, не ратифицировали, денонсировали и отказались обсуждать 12 двусторонних и многосторонних договоров в сфере контроля над вооружениями.

США и НАТО накопили в общей сложности 15 нерешенных проблем в области контроля над вооружениями, в частности, Вашингтон наотрез отказывается обсуждать проблемы полного вывода национального тактического ядерного оружия с территории пяти зарубежных государств, предотвращения размещения оружия в космическом пространстве и введения ограничений на ударно-боевые средства противоракетной обороны.

В новой американской ядерной стратегии имеются 14 оснований для применения ядерного оружия, в то время как у Россия – только два. Причем, Соединенные Штаты, в отличие от Российской Федерации, по-прежнему придерживаются доктрины «безусловного наступательного ядерного сдерживания», которая предусматривает нанесение первого «упреждающего и превентивного» ядерного удара, а также привержены «расширенной ядерной стратегии» и имеют соглашения «о разделении ядерной ответственности» с многими неядерными членами Североатлантического союза.

Вашингтон и Киев уже отвергли идею Москвы о проведении референдума на Донбассе. А именно такое предложение прозвучало с российской стороны на саммите 16 июля. Зато практически сразу после его завершения поступило сообщение о готовности США направить Украине дополнительную военную «помощь». Это означает, что Вашингтон будет продолжать поощрять реального «агрессора» к новым военным преступлениям на Донбассе, где от пуль, снарядов, мин и ракет ВСУ уже погибло 12 тыс. человек и 22 тысячи получили ранения.

Представляется целесообразным учесть не только вышеназванныепроблемы, которые созданы в российско-американских отношениях по инициативе Вашингтона, но и такой важный вопрос: какой фон в двух наших странах создается для последующих встреч на высшем уровне?

Если в российском общественно-политическом движении хельсинский контакт лидеров двух ведущих ракетно-ядерных, противоракетных и космических державбыл воспринят в позитивной тональности, то в американском обществе и его политических кругах он подверглась сильному остракизму и осуждению. Дональду Трампу явно связывают и руки, и ноги. Он поддается, взятый, если пользоваться спортивным термином, «в коробочку».

Американская правящая и оппозиционная элита так накрутила себя в супер негативном восприятии России и ее политики, что США уже не могут просто так, «по щелчку пальцев», изменить то, что они наговорили и понаписали про государство российское за последние четыре года. Если внимательно прочитать только итоговые документы недавно состоявшегося саммита НАТО в Брюсселе, то можно выйти на крайне пессимистический прогноз: со столь враждебными формулировками в адрес Российской Федерации, которые не имеют под собой никаких документально подтвержденных оснований, то о существенном перспективном прогрессев российско-американских отношениях можно только помечтать.

Остаются в полном объеме незаконно и неоправданно введенные американской стороной жесткие антироссийские торгово-экономические и финансовые санкции. России не возвращают рейдерски захваченную в США российскую дипломатическую собственность, кстати говоря, в нарушение американского законодательства, но и даже не пускают туда российского посла России в Вашингтоне.

Следует обратить внимание и на такой факт: если мы зачастую именуем американцев как «партнеры», то они нас величают как «конкуренты» (это в мягкой упаковке) или как «агрессоры» или «аннексоры» (в жесткой кожуре). К этому факту может быть приложен пессимистический прогноз: Белый дом никогда не назовет Кремль «партнером».

Стало известно, что Дональд Трамп пожелал пригласить Владимира Путина посетить Соединенные Штаты с визитом осенью этого года. Если продолжить метафору из заголовка этого комментария, то свет в конце туннеля сегодня чуть-чуть брезжит, но до сих пор ярко не виден.

Тем не менее, провести эту и последующие встречи по ключевым вопросам международной повестки дня и проблематики двусторонних отношений с нынешним американским «президентом-конкурентом» и важно, и нужно по той простой причине, что на России и США лежит огромнейшая военно-политическая ответственность за глобальную безопасность и стратегическую стабильность.«Сто лет переговоров лучше одного дня войны». Такие слова приписывают Андрею Громыко. «Говорите, говорите, но не воюйте», –часто напоминал Уинстон Черчиль.

Разумеется, на новых саммитах Белый дом должен очень хорошо знать «из первых уст» российской стороны о тех многоплановых и затяжных сложностях, которые имеются и которые, очевидно, еще будут существовать многие годы в отношениях между Москвой и Вашингтоном.

Без этого и без конструктивного решения обозначенных выше проблем на основе взаимного уважения, равенства и равной безопасности сторон-конкурентов какого-то видимого прогресса ввыправлении российско-американских отношений ожидать будет трудно, если невозможно вообще.